5 марта, в день смерти Сергея Прокофьева, в Большом зале консерватории звучала музыка композитора. За пульт Концертного симфонического оркестра Московской консерватории встал худрук Санкт-Петербургской филармонии, руководитель легендарного Заслуженного коллектива республики Юрий Темирканов. Эта акция – в череде событий, посвященных грядущему 150-летию Московской консерватории

Выбор программы, включающей бесспорные шедевры – Второй фортепианный концерт и фрагменты из балета «Ромео и Джульетта, – изначально никак не был связан с объявленным ныне Годом Прокофьева, а по совпадению предвосхитил ход событий: Темирканов играет Прокофьева всю жизнь и является одним из самых выдающихся его интерпретаторов. Стоит напомнить, что интерес к творчеству композитора у Темирканова связан со страницами семейной истории: его отец был министром культуры Кабардинской АССР, куда в августе 1941 года была эвакуирована группа музыкантов, в том числе и Прокофьев. Именно по инициативе Х.С.Темирканова Прокофьев пишет свой Второй струнный квартет, используя кабардинские темы. Сохранилась переписка между музыкантами, ставшая семейной реликвией.

Участие Юрия Темирканова в благотворительном вечере к юбилею Московской консерватории оказалось знаменательным также потому, что в России маэстро обычно выступает с ЗКР: во всяком случае, в столице в последнее десятилетие он появлялся лишь за пультами оркестров Новой Оперы и Большого театра, когда сотрудничал с ними.

Консерваторцы ожидали приезд прославленного дирижера с трепетом: его строгость и требовательность хорошо известны, да и из Петербургской филармонии коллеги предупредили – если студенческий оркестр будет не готов, Темирканов может и отменить программу. Но на репетиции маэстро был благожелателен, похвалил за знание партий, хотя и многое корректировал. Молодые музыканты ловили каждое замечание и смотрели на легендарного музыканта влюбленными глазами, понимая историческую значимость момента. И на концерте всё сложилось наилучшим образом.

Пьесы из «Ромео и Джульетты» (выбранные из двух сюит) помогли раскрыть колористические возможности консерваторского оркестра: массивно, но не грубо, прозвучала знаменитая тема рыцарей, открывая шествие двух враждующих династий – «Монтекки и Капулетти», а в середине номера – прозрачная, невероятно пластичная кантилена, словно рисующая аристократические профили в проемах окон бальной залы. «Джульетта-девочка», несмотря на шаловливость, виделась одетой в дорогие веронские кружева – так легко и изящно порхали струнные.

В финале дирижер заставил сорвать с героев маски: задира Меркуцио вызвал на бой Тибальда, «чес» струнных, казавшийся бесконечным, внезапно был прерван неистовыми ударами литавр. И финальный раздел с темой валторн, прозвучавший безупречно интонационно, с горестным надрывом, поставил трагическую точку в этой истории.

Второй концерт Прокофьева ожидался особо: какие акценты расставит Борис Березовский, что предложит маэстро Темирканов, и как оркестр соблюдет баланс и компромисс между инициативой солиста и волей дирижера. Первая часть – сфинкс, больше вопросов, чем ответов. После приглушенно-настороженного начала пианист играет огромную, почти в полчасти каденцию. В его монологе можно было расслышать и страдальческую мольбу, и неистовый протест, и боль. Березовский выстроил огромную динамическую волну, нагнетая напряжение до мощнейшей кульминации. Оркестр, подхватив этот импульс, постепенно растворился в тихих всполохах коды. Идеальная конструкция – по замыслу и выполнению. Бешеная скачка в Скерцо взнуздала ансамбль: солист без труда брал технические барьеры, подстегивая оркестр, мчавшийся за ним на пределе возможностей. Однако стоит похвалить духовую группу, четко и добросовестно преодолевшую все головоломные пассажи.

Третья часть, пожалуй, самая сложная по амплитуде эмоций. Затаенная угроза, заложенная в начальных угловатых фразах, трансформируется в фантасмагорические образы и в конце концов приходит к зачарованной теме, где на фоне волхования оркестра скользят глиссандо рояля – один из самых волнующих моментов в этой партитуре, получившийся волшебно. В финале сконцентрировались, пожалуй, самые виртуозные места в партии солиста: дикие скачки в разные октавы – гаммообразные, аккордовые, с перекрещиванием рук, исполненные Березовским с ловкостью бывалого наездника. Всё это – на фоне «скифского» натиска оркестра, то ерничающего, то нагнетающего страсти, мгновенно повинуясь велению дирижера.

Интерпретация Второго концерта, выверенная до мелочей, и в то же время живая, напоенная сиюминутными эмоциями, вызвала бурные овации. Содружество этих музыкантов, много выступающих в Петербурге и за границей, но впервые – в Москве, оказалось на редкость плодотворным. И в целом весь проект – соединение мастеров и молодых музыкантов – оправдал себя многократно: то, зачем мы идем в зал – за художественными открытиями и потрясениями, демонстрацией мастерства, – всё это состоялось, оставив восхитительное послевкусие. Для героев вечера также был приготовлен сюрприз: ректор Московской консерватории А.С. Соколов вручил ювелирные авторские статуэтки - на память об этом неординарном событии.

Евгения КРИВИЦКАЯ