Первый фортепианный концерт С.В. Рахманинова существует в двух редакциях. Первая была завершена в 1891 году: это юношеское произведение, подкупающее темпераментом музыки и свежестью материала. Вторая редакция – более цельная, зрелая и по форме, и по содержанию – создавалась в Москве в конце октября – начале ноября 1917 года, в дни, когда решалась судьба не только Рахманинова, но и всей страны и даже всего мира. Погрузившись в работу по переделке Первого концерта, композитор вновь испытал чувство, подобное тому, что сопровождало рождение этой музыки более четверти века назад, когда писать музыку было для него «так же естественно, как говорить», а рука «еле-еле успевала уследить за ходом музыкальной мысли». В состоянии полной поглощенности сочинением музыки Рахманинов, по собственному признанию, «не замечал, что творится вокруг», «просиживал дни напролет за письменным столом или за роялем, не обращая внимания на грохот выстрелов из пистолетов и винтовок».

Свидетельство автора как будто исключает возможность отражения – прямого или косвенного – событий революции (тем более что тематический материал первой редакции был сохранен). Но мог ли Рахманинов полностью отстраниться от происходящего? Воспоминания самого композитора и его близких свидетельствуют о другом: со времени Февральской революции им овладели тяжелые предчувствия, а большевистский переворот он воспринял как «начало конца», «шабаш ведьм». Более всего Рахманинова ужасало «безжалостное выкорчевывание всех основ искусства, бессмысленное уничтожение всех возможностей его восстановления». Это лишало его остатков надежды и тогда же, в ноябре 1917 года, привело к твердому решению уехать из России.

Наиболее заметные изменения в музыке концерта коснулись прежде всего первой части – самой масштабной в цикле, полной драматизма и контрастов. Все в ее музыке словно заострилось и пришло в движение: усилилась конфликтность, некоторые напряженно-драматические эпизоды стали звучать подобно батальным (с резко акцентированными «ударами», мощными нарастаниями и взрывными кульминациями). Возросла и роль лирики. Лирические образы первой части сохранили свое обаяние и красоту, открытость миру, но в то же время словно повзрослели, обрели бо́льшую глубину (особенно это заметно во второй части концерта, Andante, и в среднем разделе финала).

Финал, как и в первой редакции, разрешает все коллизии. Но в его танцевально-скерцозной (с оттенком фантастики) музыке уже мелькают предвестники недобрых жестких звучаний поздних сочинений Рахманинова – Рапсодии на тему Паганини и «Симфонических танцев».

Владимир Горячих