Программа этого концерта, прошедшего в канун дня рождения Мариса Арвидовича, не только идеально соответствовала моменту очень грустных воспоминаний, но и стала образцом жанра. И Малер, и Брамс в своих сочинениях прощались с миром, находя верные слова и ноты, сдерживая слезы и отчаяние. На поставленном в правой стороне авансцены фотопортрете маэстро Янсонс улыбался, улыбка сопровождала его всегда. Однако программа филармонического «концерта памяти» улыбок не предполагала совсем.

Поразительно, но в архиве звукозаписей Мариса Янсонса, насчитывавшем сотни событий, не найти вокальный цикл Малера. Можно лишь предположить, что, возможно, музыкант избегал этого сочинения в силу его слишком большой эмоционально-психологической нагрузки. Поэт Фридрих Рюккерт сочинил свой огромный поэтический цикл из 428 стихотворений после смерти его двух детей. Малер же, напротив, написал этот цикл незадолго до смерти любимой дочери Марии, словно предчувствуя трагедию. В этих стихах - попытка понять и принять смерть близкого, найти утешение и понять, что там, вдали от земли, ушедшие нашли вечный свет и покой.

Для бас-баритона Маттиаса Гёрне визиты в Петербург стали с недавних пор регулярными, а творческий союз с Юрием Темиркановым, по признанию самого певца, запомнился как встреча с «легендарным дирижером, хранителем традиции, жизненного опыта и музыкантской мудрости». 

Несмотря на внезапное нездоровье и угрозу отмены выступления, Гёрне вышел на сцену, и голос его звучал превосходно. Этот голос поразительно мягкого, бархатного, в данном случае еще и утешающего тембра идеален для малеровских песен. Вместе с баритоном Кристианом Герхаером они сегодня лучшие из лучших представителей камерно-вокального жанра. Шуберт, Шуман, Вольф да и многие другие композиторы великой австро-немецкой традиции нашли в них безупречных интерпретаторов.

Пение Маттиаса и игра филармонического оркестра под управлением Юрия Темирканова были меньше всего похожи на академическое исполнение в официальной парадной форме (хотя Гёрне и вышел в скромном черном костюме и черной рубашке). Это было то редкое магическое действо, которое делает музыку даром небес. Бережное, чуткое к каждой букве и ноте, паузе и кульминации пение Гёрне было и откровением, и поводом насладиться фантастическим звуком и феноменальной вокальной техникой.

Четвертую симфонию Брамса, особенно любимую за главную тему первой части, созданную из элегических мотивов минорного нисхождения и восхождения, дарящего последнюю надежду перед прощанием навсегда, оркестр петербургской Филармонии играл как-то приглушенно, затаенно, почти замирая в медленной части и словно с трудом веселясь там, где положено, – в Скерцо. Но ответом финала все же было главное, к чему всегда призывал и маэстро: «Надо жить!».

Именно этой симфонией Марис Янсонс завершил не только свои выступления в Карнеги-холле в ноябре прошлого года, но и всю свою многолетнюю великую карьеру.

Владимир Дудин