Новости
14 декабря XXIV Международный зимний фестиваль «Площадь Искусств» откроется концертом Заслуженного коллектива России под управлением главного дирижера Петербургской филармонии, народного артиста России Николая Алексеева. В программе – мировая премьера посвященной оркестру и дирижеру Симфонии современного композитора Валерия Воронова, фантазия для оркестра «Франческа да Римини» Чайковского и Второй фортепианный концерт Рахманинова, солист – всемирно известный пианист Денис Мацуев.
XXIV Международный зимний фестиваль «Площадь Искусств», один из крупнейших российских фестивальных проектов, основанный Юрием Темиркановым в 1999 году, соберет в Петербурге звезд мировой классической музыки и ведущие российские коллективы с 14 по 24 декабря. В этом году фестиваль посвящен 25-летию со дня основания.
«Безусловно, этот фестиваль, созданный маэстро Темиркановым, является грандиозным культурным событием для всех нас. Мне посчастливилось неоднократно принимать в нём участие. В памяти навсегда остались великие концерты самого Темирканова, его любимого оркестра. Каждый раз предновогодняя атмосфера, Большой зал филармонии и Заслуженный коллектив России создают это неповторимое ощущение зимней сказки, - говорит Денис Мацуев, - Наши творческие отношения с Заслуженным коллективом России длятся уже 20 лет. И, сколько бы раз я ни выходил с ними на одну сцену, это всегда встреча с близкими мне людьми. Несмотря на то, что на улице в это время бывает холодно, внутри Большого зала всегда необычайно сердечно, радостно и вдохновляюще».
Основу репертуара Заслуженного коллектива России – старейшего и одного из лучших оркестров страны – составляет высокая классика, поэтому мировая премьера, то есть первое исполнение нового сочинения, в афише оркестра – событие редкое, а потому особенно важное.
«В симфонии две части, драматургия которых следует основному для этого жанра методу – диалектике. Полюса, контрасты, статика и движение… Музыка живет в мире чистых идей. Философ говорит, что крайности смыкаются, и за этим отчетливо видна голая основа жизни – неумолимый ход времени. Момент рождения музыки мы можем запомнить, записать, можем о нем рассказать, но никогда не сможем воссоздать – музыка жива только в момент звучания. Все остальное – предчувствие, – говорится в аннотации Валерия Воронова к Симфонии, – В детстве мне попался фантастический рассказ о человеке, кравшем из музеев небольшие китайские вазы династии Мин, для того только, чтобы, держа их в руках, неотрывно на них смотреть. Именно в тот момент прекрасное было с ним, было в нем. Когда он отводил взгляд или закрывал глаза, он вновь погружался в реальность, в преследующий его чудовищный экзистенциальный холод».
Накануне открытия фестиваля, 13 декабря, в Музитории филармонии пройдет творческая встреча с Валерием Вороновым, для ее посещения необходима онлайн-регистрация.
Валерий Воронов – автор оркестровой, хоровой, вокальной, камерно-инструментальной, театральной и прикладной музыки. В 2023-м за работу композитора в спектакле Пермской оперы «Замок герцога Синяя Борода» Валерий Воронов был номинирован на российскую театральную премию «Золотая Маска». Композитор – лауреат престижных международных конкурсов, обладатель международных призов.
Среди участников XXIV Международного зимнего фестиваля «Площадь Искусств» – крупнейшие российские исполнители, звезды мировой классической музыки.
На сцене Большого зала Петербургской филармонии наряду с концертами филармонических Заслуженного коллектива России и Академического симфонического оркестра запланированы выступления Национального филармонического оркестра России, Симфонического оркестра Мариинского театра, Государственного академического симфонического оркестра России имени Е.Ф. Светланова, Камерного ансамбля «Солисты Москвы».
Дирижерами фестивальных программ выступят главный дирижер Петербургской филармонии Николай Алексеев, художественный руководитель и главный дирижер Академического симфонического оркестра филармонии Димитрис Ботинис (Россия/Греция), а также – Владимир Спиваков, Валерий Гергиев, Александр Лазарев, Александр Сладковский, Юрий Башмет.
Солисты фестивальных программ – пианисты Денис Мацуев, Николай Луганский, Элисо Вирсаладзе, Иван Бессонов, сопрано Хибла Герзмава и меццо-сопрано Ольга Бородина, скрипачи Вадим Репин и Гайк Казазян, виолончелисты Александр Князев и Мария Зайцева (лауреат XVII Международного конкурса имени Чайковского и победительница Международного конкурса ARD (2024) дебютирует на фестивале).
В афише фестиваля – несколько концертов-посвящений: выступление Заслуженного коллектива России под управлением Александра Сладковского 19 декабря будет посвящено памяти Мариса Янсонса, солисткой выступит лауреат Grammy, меццо-сопрано Ольга Бородина. Сольное выступление скрипача Гайка Казазяна 20 декабря в Малом зале филармонии посвящено столетию со дня рождения Леонида Когана. Программа Концертного хора Санкт-Петербурга в Храме Воскресения Христова (Спасе на крови) 18 декабря посвящена памяти Юрия Темирканова.
В афише – симфонические и камерные концерты, фортепианные, скрипичные, виолончельные вечера в Большом и Малом залах Филармонии. Свои события – выставки, спектакли, концерты – представят на фестивале партнеры Филармонии: Государственный Русский музей, Михайловский театр, Театр музыкальной комедии, Храм Воскресения Христова (Спас на крови).
Елизавета Леонская прилетела в Петербург из Вены, чтобы принять участие в концерте в Большом зале Филармонии 2 ноября, в годовщину кончины Юрия Хатуевича Темирканова. После триумфального концерта я попросила ее поделиться воспоминаниями о маэстро, впечатлениями о «связующих нитях» культуры памяти, которые сильнее времени и выше границ.
– Когда Вам поступило приглашение из Петербургской филармонии сыграть концерт памяти Юрия Темирканова, какая была первая мысль?
– Откровенно говоря, я засомневалась: мне казалось, что есть музыканты, которые чаще с ним играли, лучше его знали. А ответственность была огромной. Но Филармония рассеяла мои сомнения, и программу, очень интересную, предложила тоже она…Я ведь не была той солисткой, с которой Юрий Хатуевич часто выступал. Я рано уехала из Советского Союза, и мы начали что-то делать вместе уже после 1991 года. Я очень робела, когда впервые с ним встретилась. Но робость очень быстро улетучилась – такой живой всегда был процесс репетиций и обсуждений. Юрий Хатуевич, кстати, был немногословен. Но как-то… точен что ли. Несколько слов очерчивали смысл предлагаемой им трактовки. Он был очень глубок. И – прост. Без всякого панибратства или высокомерия.
– С каким залом можно сравнить Большой зал филармонии?
– С амстердамским Концертгебау, при всех внешних различиях и особенностях акустики.
– Вы ассоциируете себя с советской, российской фортепианной школой, или с европейской?
– Не задумывалась… Ведь российская фортепианная школа такая разная, такая многоплановая. Даже московская и петербургская ее ветви различаются. И знаете, почему? Московские концертирующие пианисты традиционно редко преподавали, это было скорее исключение, нежели правило. А ленинградские, петербургские – преподавали практически все. И две эти модели формировали два «почерка».
– Когда Вы приезжаете в Москву и Санкт-Петербург, чувствуете разницу в атмосфере этих городов?
– Я даже могу описать это ощущениями первых минут по прибытии. В Москве все пышет паром, энергией, которая просто бьет через край, захлестывает тебя, несет. А в Петербурге делаешь несколько шагов с перрона Московского вокзала, выходишь на Невский, и – полный покой, размеренность такая. Смотришь на эту «стрелу» проспекта, уходящего к Неве, и все успокаивается внутри, как бы выравнивается, что ли.
– Дмитрий Хворостовский как-то, проводя творческую встречу в Малом зале филармонии, сказал, что в Москве ему «привольнее» нежели в Петербурге, северная столица – строже. Это очень симпатичное слово, характеризующее ощущение, – привольнее. Как Вам кажется, – Петербург держит в напряжении?
– Нет, просто в Петербурге сохранился стиль, несмотря ни на что. Знаете, в Петербурге даже осанка людей другая, и то, как люди друг к другу обращаются. А в Москве – некое смешение, не требующее стиля… Может, дело в этом.
– Раз мы говорим о Петербурге, не могу не спросить о Вашей дружбе с Иосифом Бродским, посвятившим Вам два стихотворения.
– Было бы нескромно называть это дружбой. Я бы назвала это приятельским отношениями. Он был всегда дружелюбен ко мне, называл меня «Лизка». Кстати, первое стихотворение он посвятил мне, даже еще не будучи лично знакомым.
– И с ошибкой в фамилии – в посвящении стоит «Лионская», – видимо, он предполагал, что фамилия происходит от названия города Лион, а не от имени Леон?
– О стихотворении я узнала от моих друзей, литературоведов Вероники Шильц и Александра Сумеркина, который жил в Нью-Йорке и помогал Иосифу с переводами и перепиской. Это был «немузыкантский» кружок. Там, в этом стихотворении, рояль фигурирует…
– Полированный парус рояля.
«И ночной аквилон, рыхлой мышцы ища волокно,
как возможную жизнь, теребит взбаламученный гарус,
разодрав каковой, от земли отплывает фоно
в самодельную бурю, подняв полированный парус…»
– А личная встреча с ним когда произошла?
– Гораздо позже, семь лет спустя. Тогда – появилось его второе стихотворение, мне посвященное. Я думаю, он меня пожалел.
– В каком смысле?
– Я приехала в Нью-Йорк – записывать с Куртом Мазуром концерты Чайковского. По пятницам в одном из камерных залов шли дневные общедоступные концерты для пожилых людей, я, пока была в Нью-Йорке, в них участвовала. Иосиф пришел на этот концерт. Он грустно пошутил, глядя на возрастную публику: «Ну что сказать, – одним словом, артрит». Я с трудом тогда играла – была страшно простужена, да еще и накануне ногу подвернула, даже не знала, дойду ли до рояля, смогу и ли на педаль нажимать: на правой ноге был лангет. И Иосиф с Марией (Мария Соццани – жена Бродского – Ю.К.) это видели. И вот на следующий день он прислал мне это стихотворение.
В воздухе — сильный мороз и хвоя.
Наденем ватное и меховое.
Чтоб маяться в наших сугробах с торбой —
лучше олень, чем верблюд двугорбый.
– Когда была следующая встреча? Она ведь оказалась последней…
– Это было 24 января… В ту неделю я играла с оркестром Нью-Йоркской Филармонии. По пятницам концерты начинались в 2 часа дня. В программе – Чайковский. Иосиф отказался прийти на концерт: Чайковский – «не его» композитор, но после концерта мы с Сумеркиным пошли к нему на ужин. Все было замечательно: он был оживлен, шутил, мне даже показалось, что Иосиф был в лучшей физической форме, чем обычно. Он был очень обаятельным хозяином уютного дома. Иосиф вдруг спросил: «Лизка, а у Вас есть моя последняя книжка? Нет?». Тогда он принес томик, открыл, написал карандашом несколько строк и отдал мне:
«Дарю стихи Елизавете,
Пускай простит меня за эти
Стихи, как я, в душе рыча,
Петра простил ей, Ильича».
– Чайковского он не любил, а какая музыка была – его?
– Бах. Еще Гайдн, Перселл… В тот пятничный вечер мы засиделись допоздна. Потом он поднялся к себе в кабинет на второй этаж, и мы поднялись к нему и еще долго сидели, болтали. А утром в воскресенье я узнала, что он умер. И я поехала туда… Сердечная атака.
– Из стихотворения, Вам посвященного:
«Ничего на земле нет длиннее, чем жизнь после нас,
воскресавших со скоростью, набранной к ночи курьерским».
Юрия Хатуевича также связывала с Бродским долгая дружба, как сам маэстро говорил, это было «общение двух людей, созданных одним городом». Он говорил: «Петербург меня, как бы это сказать точнее, – сконструировал, что ли. Я вообще не представляю, что мог бы жить где-то в другом месте. Люблю ездить, люблю бывать в разных странах и разных залах, но жить хочу и могу только в Петербурге». И при этом с матерью, братьями общался на родном, кабардинском… Охарактеризовать Маэстро одной фразой или одним словом – сможете?
– Пожалуй, – магия. Магический человек – и за пультом, и в жизни. В нем была магия, иным словом ощущения от общения с ним, творческого и человеческого, и не назовешь. Это очень элегантный бы человек. Он, конечно, петербургский, но и кавказское нечто в нем оставалось всегда – чувство собственного достоинства.
Беседовала Юлия Кантор
2 декабря в фойе Большого зала Петербургской филармонии открылась выставка «Площадь милосердия», посвященная 110-летию организации в этом здании госпиталя Красного Креста и Петроградского дворянства.
Госпиталь открылся 2 (14) декабря 1914 года: предназначенный для воинов низших чинов, раненных на фронтах Первой мировой войны, он стал первым такого рода учреждением, созданным в общественном пространстве столицы Российской Империи. Госпиталь в Доме Петроградского Дворянского собрания просуществовал до начала 1918 года.
Спустя три года, в 1921 году, это здание унаследовала Петроградская филармония – первая в стране.
«Страница истории здания Дома Петроградского Дворянского собрания, ныне – Большого зала филармонии, связанная с работой здесь госпиталя, совершенно неизвестна, обойдена вниманием биографов и беллетристов. И открывающаяся выставка призвана, на наш взгляд, восстановить эту очень важную, я бы сказала – лирико-драматическую страницу в истории нашего города и нашей страны, – отметила на открытии выставки Юлия Кантор, автор идеи и руководитель проекта, заместитель директора Петербургской филармонии по просветительской деятельности и внешним коммуникациям, – Дело в том, что госпиталь Красного креста и Петроградского дворянства был первым лазаретом, открывшимся в общественном пространстве тогдашней столицы – Петербурга, Петрограда. Известно, что госпиталь был открыт в Зимнем дворце – город и страна узнали об этом благодаря прекрасной выставке, представленной несколько лет назад в Эрмитаже: но тот госпиталь открылся в 1915 году – почти на год позже, чем госпиталь в Дворянском собрании. Сегодня мы открываем свою выставку – для того, чтобы все знали, как история тесно переплетается с литературой и музыкой, и насколько медицина и ее история вписаны в историю страны и политическую историю».
Юлия Кантор рассказала, что на протяжении всего времени существования госпиталя в здании Дворянского собрания, в нем не переставала звучать музыка: «Музыканты старейшего в нашей стране – Придворного оркестра, ныне – Заслуженного коллектива России академического симфонического оркестра Петербургской филармонии, в прямом смысле окормляли страждущих, вместе с медиками врачевали тела и души: здесь были концерты. И, реконструируя те события, мы проведем в пространстве выставки «концерты в палатах»: место, где мы сейчас находимся, известное как Бетховенское фойе, – это тоже госпитальная палата. Войдя в этот зал, вы видели фотографию 1915-го года, дающую представление о том, как этот зал выглядел в период работы госпиталя. Мы вообще решили не ограничивать пространство экспозиции фойе Чайковского, где разместились основные экспонаты, но разместили в разных частях здания фотографии с их же изображениями из уникального фотоальбома сестры милосердия, который хранится в Музыкальной библиотеке Петербургской филармонии — для того, чтобы каждый зритель, слушатель, который придет на концерты, мог представить, как было и как стало. Так оживает визуальная память».
«Ключом» к исследованию, легшему в основу выставки «Площадь милосердия», стал фотоальбом Татьяны Дмитриевны Носович – сестры милосердия госпиталя Красного Креста и Петроградского Дворянства. Переданный наследниками в 2015 году в дар в Музыкальную библиотеку филармонии, фотоальбом и масштабированные фотографии из него стали центральными экспонатами выставки, публике они представлены впервые.
Еще одна реликвия из филармонической библиотеки – капельмейстерская книга программ Придворного оркестра (ныне – Залуженного коллектива России академического симфонического оркестра филармонии) – дает представление о концертах, которые этот уникальный оркестр, учрежденный императором Александром III в 1882 году, давал для раненых. В книге содержатся записи о выступлениях в госпитале с указанием состава музыкантов и программами концертов.
Артисты Заслуженного коллектива России также приняли участие в формировании выставки: предоставили музыкальные инструменты начала XX века из личных коллекций. Предполагается, что в январе музыканты оркестра выступят в пространстве выставки с концертами, реконструирующими программы их коллег, звучавшие здесь 110 лет назад.
Объемная картина обстоятельств работы госпиталя воссоздана с привлечением экспонатов, предоставленных партнерами Филармонии.
В частности, в ходе научно-исследовательской работы, проведенной для формирования концепции выставки, в Центральном государственном историческом архиве Санкт-Петербурга были выявлены уникальные документы: журналы заседаний Попечительного Комитета; материалы о методах лечения, работе медицинского и обслуживающего персонала, а также об административно-финансовой стороне его содержания. Они дают представление о том, каким нелегким и дорогостоящим делом была организация и содержание госпиталя в неприспособленном для этих целей общественном пространстве, а также об огромном вкладе, внесенном в работу госпиталя пожертвованиями граждан и общественных организаций.
На выставке представлены медицинские инструменты и инвентарь, больничный халат пациента военного лазарета – аутентичные экспонаты времен Первой мировой войны из собрания Военно-медицинского музея. Облачение сестры милосердия 1914 – 1918 годов – реконструкция, переданная на выставку из частного собрания. Заняв достойное место в выставочном пространстве, эти реликвии позволяют составить представление о медицинском быте тех лет и придают законченность художественному образу выставки.
Заметное место уделено сведениям об организованном в лазарете обучении раненых «мирным» профессиям, как и теме социализации пациентов, удовлетворению их духовных потребностей: сюжет с упомянутыми концертами Придворного оркестра продолжает организация богослужений (о чём свидетельствуют фото из Центрального государственного архива кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга), а также театральных представлений.
Выставка «Площадь милосердия» – свидетельство неразрывной связи времен, возможность в неожиданном ракурсе увидеть историю Дома Дворянского Собрания – Петербургской филармонии на фоне глобальных событий. Выставка рассказывает о гуманистическом локусе на карте событий Первой мировой, где Медицина и Музыка исцеляли тела и души. Она – и дань уважения тем, кто сохранил Память, оказавшуюся сильнее забвения.
Выставка доступна к посещению слушателям концертов Большого зала филармонии. Также, начиная с 4 декабря, в ее пространстве организованы экскурсии, расписание и билеты доступны по ссылке.
Выставка «Площадь милосердия» организована Санкт-Петербургской государственной академической филармонией им. Д.Д. Шостаковича совместно с Военно-медицинским музеем Министерства обороны Российской Федерации, Центральным государственным историческим архивом Санкт-Петербурга (ЦГИА СПб), Центральным государственным архивом кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга (ЦГАКФФД СПб) и Российской национальной библиотекой (РНБ).
24 ноября, в день 90-летия со дня рождения одного из крупнейших композиторов XX века Альфреда Шнитке, Петербургская филармония представила монографический концерт, на котором прозвучали «Гоголь-сюита» – музыка к спектаклю Театра на Таганке «Ревизская сказка» и знаменитая Симфония № 1, названная самим автором «антисимфонией». Жанр некогда скандального и даже «полузапрещенного» сочинения выходит за пределы чисто музыкального, скорее это – музыкальный театр, в частности, начинается симфония с того, что артисты оркестра, играя на инструментах, один за другим появляются на сцене.
Программа прозвучала в исполнении Заслуженного коллектива России под управлением народного артиста России, главного дирижера Музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко, приглашенного дирижера Большого симфонического оркестра имени Чайковского Феликса Коробова. Ведущий концерта – Ярослав Тимофеев, один из самых ярких и востребованных российский музыковедов нового поколения.
Концерт, получивший название «Альфред Шнитке: новое или классика?», открыл программу абонемента «Классика. Новое», в программах которого музыка XX-XXI веков сочетается со знаменитыми сочинениями академического репертуара. В частности, в этом сезоне абонемента запланировано исполнение сочинений Кшиштофа Пендерецкого, Лучано Берио и современного петербургского композитора Александра Радвиловича.
«Предыстория возникновения симфонии такова: дирижер Геннадий Рождественский, входивший в комиссию фирмы “Мелодия”, случайно стал свидетелем “сдачи” квинтета Шнитке. Он пришел в восторг от этой музыки, позвонил Альфреду Гарриевичу, чьи сочинения тогда еще не были широко известны, и предложил инструментовать квинтет для оркестра. Шнитке долго отказывался, потом все-таки сделал версию инструментовки, а затем принес Геннадию Николаевичу Первую симфонию: ему она в итоге и была посвящена, с этого началась долгая дружба дирижера и композитора, – рассказывает Феликс Коробов, – Когда возникла идея симфонию исполнить, Москва и Ленинград отказались, испугавшись столь сложной и вызывающей музыки, и премьера состоялась в 1974 году в Горьком, вызвав невероятный ажиотаж, на нее специально приезжали из других городов.
Эта музыка совершенно гениальная и одновременно разрушительная: в этом и состояла идея композитора – разрушить симфоническую форму, разрушить ритмическую, интонационную основу. Совершенно невероятно, что порой со сцены одновременно звучат пять-шесть оркестров: отдельно – струнные, отдельно деревянные духовые, отдельно джазовый состав. И в этой партитуре очень много импровизации. Существует несколько эталонных записей под управлением Геннадия Рождественского: все они отличаются друг от друга и при этом все они – правильные, потому что большая часть симфонии – импровизационна, она дает возможность музыкантам для самовыражения. И в том числе и в этом симфония была для своего времени очень новаторской и потому многим непонятной».
После премьеры, пятидесятилетию которой было посвящено исполнение симфонии в Петербурге, партитура попала в число полузапрещенных: в Москве она впервые прозвучала только в 1986 году. Современное сложно-диссонантное письмо соседствует в ней с ритмом официозных триумфальных маршей, цитаты из классических сочинений Бетховена, Чайковского, Грига, Шопена – с джазовыми импровизациями. Исследователи видят в форме симфонии иронические отсылки к знаменитой «Прощальной симфонии» Гайдна: исполнители во время игры то уходят, то возвращаются, в конце же на сцене не остается никого – и только звучит в записи фрагмент гайдновской партитуры.
Ключ к пониманию симфонии наряду с явно выраженным в музыке противопоставлением хаоса и гармонии формулирует сам автор: «Сочиняя симфонию, я параллельно работал над музыкой к последнему фильму Михаила Ромма “Я верю”. Вместе со съемочной группой я просмотрел тысячи метров документального материала. Постепенно они складывались во внешне хаотическую, но внутренне строго организованную хронику XX века, воплотившую в новом отражении гениальные гиперболы древних — прометеевская дерзость научных и технических завоеваний, грандиозные военные и социальные потрясения, борьба сатанинского зла и непреклонного самоотверженного духа. Симфония не имеет программы. У меня не было также намерения координировать две параллельные работы. Однако если бы в моем сознании не отпечаталась трагическая и прекрасная хроника нашего времени, я никогда бы не написал этой музыки».
+7 (812) 240-01-00, +7 (812) 240-01-80
+7 (812) 240-01-00, +7 (812) 240-01-70
Перерыв с 15:00 до 16:00
Перерыв с 15:00 до 16:00
Вопросы направляйте на ticket@philharmonia.spb.ru
«Санкт-Петербургская филармония им. Д.Д.Шостаковича»