Оркестрам не стоит ограничивать репертуар исключительно музыкой своей родной страны. Однако великие оркестры сохраняют особые взаимоотношения со своей национальной музыкой. Узнать, что Заслуженный коллектив России играет программу из сочинений Рахманинова и Шостаковича – равносильно клише. И все же именно это они и сделали в понедельник вечером под управлением великого Юрия Темирканова в Кеннеди-Центре (спасибо Washington Performing Arts) – и вы не услышите эти сочинения сыгранными лучше.

Я не могу сказать, что оркестр заставил меня услышать произведения словно в первый раз. Скорее я почувствовала, что оркестранты способны сыграть эти вещи даже во сне, без труда пролив свет на их величие, ослепив яркими красками и упругими ритмами и окутав теплом. Свежесть Второго фортепианного концерта Рахманинова – известного даже далеким от музыки людям как сопровождение к фильмам и фигурному катанию – была передана солистом Николаем Луганским, который играл эту виртуозную музыку с мягкостью весеннего дождя, кротко проникавшего в самое сердце и не барабанившего даже в самых сложных пассажах. В действительности этот Концерт вовсе не так прост и мягок, как в исполнении Луганского, поддержанного пышными струнными оркестра. На бис последовала мерцающая Прелюдия Рахманинова (ор.32 №12)

Темирканов, Шостакович и Заслуженный коллектив прошли вместе сквозь множество глав истории. Оркестр был первым исполнителем многих опусов Шостаковича, Темирканов лично знал композитора, и Темирканов же сохранил этот оркестр для новой эпохи в годы распада Советского Союза, во время существования которого эта музыка [финал Пятой симфонии Шостаковича] воспринималась победоносно.

В свои 78, несмотря на груз прожитых лет, Темирканов, в течение шести сезонов занимавший пост художественного руководителя Балтиморского симфонического оркестра, показал Пятой симфонией Шостаковича, что он нисколько не утратил своего мастерства. Это было очевидно, даже если звучание вокруг него было немного приглушенным, медь, возможно, менее сверкающей, и знакомая музыка напоминала не столько кулак, грозящий режиму, сколько тихую гавань среди превратностей мировых событий.

Так ли это? Темирканов в этой музыке, которую он знает, как свои пять пальцев, оставил вопрос открытым. Энергичное исполнение подняло зал на ноги в сердечной, самой восторженной овации, какую я слышала в последнее время. Аплодисменты были вознаграждены бисом – фрагментом из «Золушки» Прокофьева, пролетевшим как прелестное видение, как исчезающая иллюзия.

Anne Midgette